Педагогические аспекты темы старчества в «Богомолье» И.С.Шмелёва
Тезисы выступления
…Жизнь людей богоугодных полна глубокого назидания и, рассматриваемая с различных сторон ее, обнаруживает те сокровища духа и сердца их,
которые как бы остаются сокрытыми от равнодушного взора человеческого,
не желающего видеть в жизни людей таинственного промысла Божия.
А.Воскресенский
Тянет меня под тихие огоньки лампад, к Святому.
И.С.Шмелёв. Богомолье
На старости я сызнова живу…
А.С.Пушкин
1. У И.С. Шмелёва очень многое в творчестве связано с темой старчества, что объясняется, в том числе, и биографически. Старцы, старики-мудрецы, зачастую и главные действующие лица его произведений (пусть и «прикровенно», как в том же «Богомолье»: преподобный Сергий Радонежский, старец Варнава, Горкин), и персонажи второго-третьего планов: «Симеонушка-странник», «монашек Антоний», преподобный Савва, митрополит Платон, «один божественный старичок», старик-игрушечник Аксёнов – «достославный человек», отец хлебник в Лавре – «высокий старик» и др.
Святой Сергий Радонежский у Шмелёва — «Преподобный», «Угодник», святой, и в то же время – родной, близкий человек: «Все вздыхают и молятся: «Батюшка Преподобный, Угодник Божий… родимый, помоги!..» (с.208). «Он как трудился-то… тоже, говорят, плотничал, церквы строил…» (с.56). «Он тоже, поди, с лошадками хозяйствовал. Он и медведю радовался, медведь к нему хаживал… Он ему хлебца корочку выносил. Придет, встанет к сторонке под елку… и дожидается – покорми-и-и! Покормит» (с.58). «Преподобный поохранит, понятно…». (С.62). К преподобному идут «пообмыться, обчиститься, совлечься от грязи-вони…», как в «баньку духовную» (с.110). К нему, умершему много веков назад, относятся как к живому: «будто из лесу-то сам Преподобный на нас глядит, Троица-то его» (с.169). «А богомольцев я не их корысти принимаю, нельзя обижать Угодника…», — говорит одни их героев книги (с.120). Расставание с Угодником – тоска сердечная, только знают все богомольцы, что он никогда не оставит их своей заботой, молитвами, не бросит на произвол судьбы тех, кто с верою и надеждой к нему прибегает: «Будто теперь и скушно, без Преподобного… а он, батюшка, незримый с нами» (с.267). Святого Сергия все почитают за простоту: «и топориком трудился, плотничал, как и мы вот. Поставит мужичку клеть там, сенцы – денег нипочем не возьмет! «Дай, — скажет, — хлебца кусочек, огрызочков каких лишних, сухих… с меня и будет». Бедных как облегчал, сердешный был. С того все и почитают, за труды-молитвы да за смирение» (с.158). Там, где обитает дух святого – всё удивительное, небесное: «Сено тут преподобное…» (с.248); «Ведь это что же такое… какое растворение! Прямо не надышишься…» (с.158).
Старец Варнава у Шмелёва — «прозорливец», который живет «у Черниговской» [иконы Божьей Матери], «народ утешает – басловляет [благословляет]». «Благословил на хорошую работку» плотников, «паренька» Мартына: «Будет тебе талан от Бога, только не проступись!» «Топорик при нем» [при Мартыне].., «топорик тот от старца благословлён»…, «Он без того топорика не мог быть…» (с.43-45). Авторитет старца абсолютен, его слова – это само Божье благословение. Федя, один из богомольцев, размышляет о монашестве: «Благословлюсь у старца Варнавы, уж как он скажет» (с.115), а старец «не скажет понапрасну…» (с.216). Старец знает существо каждого человека, «прозревает» любую ситуацию: «Бабушка говорит – от него [старца Варнавы] не укроешься, наскрозь все видит…» (с.235). Святость старца для всех очевидна, она ощущается в его словах, поступках, в общении с ним простых людей («народ тоже не заставишь за святого-то почитать, а когда сами уж учувствуют, по совести» (с.217), и даже в самом его облике: «И кажется мне, что из глаз его светит свет. Вижу его серенькую бородку, острую шапочку – скуфейку, светлое, доброе лицо…» (с.252).
«Монашек Антоний» – «в пещерках», «копал девять лет … для испытанья плоти», сорок лет прожил в горе один, привел к покаянию атамана разбойников, а разбойников «рассеял», замуровав его в келье, и «отошел в селения праведных» (с.145-146). Шмелёв подчеркивает аскетизм старца, приведший к силе влияния на других людей, к благодати, к святости.
«Симеонушка-странник» – «на Ордынке кучером служил, а потом, годов пять уж, в странчество пошел, по благодати», «такими-то еще и держимся» (с.90).
Горкин в «Богомолье» — «живой», живущий святой. Он «мудрователь» (с.52), «правильный, веру держит», «соблюдает» благолепие (с.90). После эпизода с «охальниками» Федор обращается к Горкину: «Мы их дюже попарили, будут помнить… Басловите нас, батюшка. Горкин замахал руками, стал говорить, что он не сподоблен, а самый простой плотник. Но они не поверили ему и сказали: «Это ты для простоты укрываешься, а мы знаем» (с.113). «Да ты и без монастыря преподобный, только в казакинчике»», — говорит Горкину отец главного героя, мальчика. — Горкин отмахивается. Лицо у него светлое-светлое, как у отца квасника, и глаза в лучиках – такие у святых бывают. Если бы ему золотой венчик, — думаю я, — и поставить в окошко под куполок… и святую небесную дорогу?..» (с.213).
Старик-игрушечник Аксёнов (Никодим) – «высокий старик, сухощавый, с длинной бородой, как у святых бывает, в летнем картузе.., как и Горкин, поигрывает поддевочкой, как и Горкин любит» (с.182). «Выслушал спокойно, хорошо, ласково улыбнулся» (Там же). «Обходительный, спокойный… очень у него рассудительно выходит, приятно слушать» (с.182-183). «Ну, совсем у него разговор – как Горкин». (С.183). «и достославный он [Никодим] человек…» (с.262).
Духовным авторитетом старцев как бы пронизано «Богомолье» Шмелёва, ощущается их сильное влияние на героев книг писателя (в том числе, через параллели, ассоциации — эпизод с медведем Преподобного и крысой Горкина (с.58). Очевидно, что именно «по святым» сверяют свою жизнь главные действующие лица «Богомолья».
Со старцами, святыми соединено у писателя множество чудес («А ты мне про Мартына все обещался… С ним какое чудо было, а?» — с.40; Панферовна спала и «всех чудесов-то не видала» — с.114, «расслабный паренек» выздоровел в Лавре – с.250, «один божественный старичок, с длинными волосами» рассказывает, какие язвы у него на ногах были, «а он летось помыл тут ноги с молитвой, и все-то затянуло, — одни рубцы» (с. 111). Святые, старцы благословляют героев на все доброе («Там, где крылечко, ярко сияет солнце, и в нем, как в слепящем свете, — благословляет батюшка Варнава» — с.253), но также и обличают в неправедных поступках, действиях (рассказ о Симеонушке-страннике: «Потом кэ-эк по чайнику кулаком!.. «А, — кричит, — чаи да сахары, а сами катимся с горы!..» Погрозил посохом и пошел – с.90). Они имеют на это право, так как «наскрозь все видят» (с.235); «а мне [главному герою повести] и без того страшно – увидеть святого человека! Все думаю: душеньку мою чует, все-то грехи узнает» (с.249).
Таким образом, со старчеством (т.е. с желанием человека знать Божью волю о себе через духовное руководство, духовный авторитет, сверять по ней свою жизнь) связана, по мнению писателя, вся человеческая жизнь. Точнее сказать, должна быть связана.
2. Старчество, по свидетельству И.М.Концевича, не есть иерархическая степень в Церкви, это особый род святости, а потому может быть присущ всякому. Старцем может быть монах без всяких духовных степеней (таким был в начале своего монашеского пути о. Варнава Гефсиманский, о котором идет речь в «Богомолье» И.С.Шмелёва, преподобный Амвросий Оптинский), и священник (св.Алексей (Мечев), и иерарх (например, епископ Игнатий Брянчанинов), и миряне. Из старцев-иереев можно также назвать святого праведного Иоанна Кронштадтского. Старчествовать может и женщина, как, например, прозорливая блаженная Прасковья Ивановна, Дивеевская юродивая, без совета которой в монастыре ничего не предпринималось, или старица блаженная Матрона Московская. «Истинное старчество есть особое благодатное дарование – харизма, непосредственное водительство Духом Святым, особый вид святости», — пишет И.М.Концевич.
3. Интерес к старчеству, как во времена И.С.Шмелева, так и сейчас, связан с утратой абсолютных духовных авторитетов в обществе. В период потери нравственных и духовных ориентиров у людей появляется тоска по идеалу, по высокому примеру, желание обрести духовное руководство в своей жизни. Старцы у Шмелева пробуждают совесть встречающихся с ними людей своей «неотмирной» жизнью, заботой не о материальном, а о духовном, поисками Истины, а иногда и прямыми обличениями (рассказ Брехунова о Симеонушке-страннике: «Грешим, понятно, много. Такими-то [т.е. «странными», святыми] еще и держимся» (с.90).
4. Вместе с тем, тяга русского человека к святости (если, конечно, он еще не совсем «расчеловечился») у него в крови, она присутствует в нем имплицитно, скрыто и проявляется независимо от внешних обстоятельств, иногда в большей, иногда в меньшей степени («Все хвалят, и так всем радостно, что есть и теперь подвижники» — с.92). Ориентир на святость сложился в России исторически. За многие века сформировалось отношение к святым, как к близким людям, независимо от того, в какое время они жили: много лет или даже веков назад или сейчас (неизвестный святой с Таганки, который как бы случайно, но «на веки веков» попал на Афон – с.92). Можно говорить о живом идеале святости на Руси и даже в России.
5. Со старчеством у И.С.Шмелева сопряжена тяга русского человека к традиции, в частности, к паломничеству к святым местам — богомолью, что вполне естественно: старцы, как правило, проживали в монастырях. Именно монастыри в России стали высшим выражением христианского идеала, сосредоточением всех жизненных задач в одну наивысшую задачу непрестанного духовного совершенствования. Исследование многогранной деятельности монастырей свидетельствует об их определяющем влиянии на все стороны русской жизни.
На богомолье, в монастырь «идут на радость» (с.267), «святое дело, от старины», «святостью подышать» (с.156), «самое душевное это дело, на богомолье сходить» (с.43). В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, куда устремляются герои повести, под действием Невидимых Сил, Благодати, для героев всё преображается и всё, вместе с тем, реально, потому что внутренне преображаются они. Здесь, в буквальном смысле, Небо соединяется с землёй: «сено тут преподобное…», «небо над Лаврой – святое, голубое» (с.256).
На богомолье идут издалека: «… добрые, робкие старушки, в лаптях, в дерюжке, бредущие ко святыням за сотни верст, чующие святое сердцем…» (с.225). Святое паломничество «облегчает» человека («бедных как облегчал, сердешный был — с.158), дает ему сердечную радость, силы («Так отдохнул… давно так не отдыхал, как здесь» — с.217), желание жить: «Вот мы и помолились, привел Господь… благодати сподобились…» (с.267).
Опорой на древнюю христианскую традицию объясняет также писатель привычку русского человека брать благословение на любое дело («Я не совсем понимаю – благословение… для чего? Горкин мне говорит, что великое это дело… «Отца-матери благословение – опо-ра, без нее ни шагу… как можно!» (с.223), прибегать во всех житейских случаях к молитве, от которой «душе помягче» (с.267), искать мудрого совета у человека, старшего по возрасту (Федя советуется с Горкиным, идти ли ему в монастырь: «Ох, подумай-подумай, дело это не легкое – в монастырь!..», — отвечает тот (с.115).
6. Педагогическая, воспитательная ценность произведений И.С.Шмелёва очевидна. Книги писателя – это обращение к вечным истинам бытия, несуетному, непреходящему, напоминание о том, что «мы тут, как черти какие, в пучине крутимся, праздники позабыли» (с.90). Герои И.С.Шмелёва – это те люди, на которых «и стоит земля» (с.92), те подвижники, старцы, святые, кто навсегда остался в веках, в памяти, кто всегда жив, да и «теперь нас ждет» (с.68), знакомство с которыми дает душе совершенно особое, возвышенное состояние: «До чего ж хорошо-то, Го-споди!..Какие святые-то бывают, а уж нам хоть знать-то про них, и то радость великая»! (с.92).
7. Отношение к старчеству, старцам, к старости и к старикам — пожилым людям (хотя, разумеется, всё это — разные понятия, но во многом они близки) у нас, в современной России, к сожалению, никаким образом не формируется и не сформировано. Этой проблемой не занимается ни семья, пытающаяся любыми способами отделиться от стариков, ни, тем более, школа (есть ли в программе по литературе или по истории, по музыке или по изобразительному искусству хоть несколько примеров достойного отношения к старикам, не говорим уж к старцам?), ни общество – здесь не нужна статистика, достаточно материалов прессы и телевизионных передач. С этой точки зрения (хотя, конечно, и не только с этой) повесть И.С.Шмелёва «Богомолье» — бесценная книга для современной системы образования, напоминающая и детям, и взрослым (даже педагогам), что когда-нибудь все мы окажемся на месте не только родителей, но и бабушек и дедушек, и от того,как, на каких примерах воспитаем мы подрастающее поколение, будет во многом зависеть наше положение в этот «переходный период» нашего бытия — период непосредственной подготовки к встрече с Вечностью.
На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною —
Давно ль оно неслось, событий полно,
Волнуяся, как море-окиян?
Теперь оно безмолвно и спокойно.
А.С.Пушкин
Литература:
1. Авва Дорофей. Душеполезные поучения. М., 2002
2. Алексий II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России Слова, речи, послания, обращения 1990 – 1998 гг. / Под ред. еп. Бронницкого Тихона. – М., 1999
3. Еп. Сергий (Страгородский). Поучение к новопостриженному монаху. ЖМП, 1984, № 7, с.34-41
4. Значение монашества как фактора общественной жизни. М., 1914
5. Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Глинский патерик. М., 1997
6. Иоанн (Маслов), архимандрит. Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие. М., 2000
7. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871
8. Концевич И.М.. Старчество: Из книги «Оптина пустынь и ее время». ЖМП, 1996, № 9
9. Лествица, или скрижали духовные, преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы. М., 2002
10. Св.Игнатий (Брянчанинов). Сочинения. Т.1. СПб., 1865
11. Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского, т.5. М, 1885
12. Шмелев И.С. Богомолье. М., 1994